Сегодня:
|
|
| |
|
|
Сегодня: |
|
|
Анонс материалов еженедельника "Советский Спорт Футбол" (17-23 июля 2007 года)16 июля 2007 г.ЛИЧНОСТЬ "Я словно приговоренный!" МАКСИМ КАЛИНИЧЕНКО. Узник "Спартака", заложник своих идеалов он уже восьмой год бьется за право играть в основном составе красно-белых. Сейчас, когда будущее неординарного полузащитника вновь под вопросом, мы с Калиниченко и его супругой Татьяной попытались переосмыслить весь спартаковский период Максима. И надлежащие выводы сделать. Алексей Зинин НЕ ПОНИМАЮ, ЗА СЧЕТ ЧЕГО ВЫЖИВАЮ?! - Максим, есть вещи, которые вам в сегодняшнем вашем положении непонятны? - Сколько угодно! Прежде всего, как добиться того, чтобы люди в тебя поверили? Иногда, когда в очередной раз обрушивается осознание, что ты тупо бьешься башкой о стену, руки опускаются. Это ведь страшно тяжело, когда никому нет дела до того, что ты там рвешь жилы. Я словно приговоренный. Кого только из меня не пытались сделать. И рвача, и зажравшегося ветерана, и "отработанный материал". Не понимаю, как я до сих пор играю в этой команде?! За счет чего выживаю?! Почему я, такой во всех отношениях хреновый, оказывался нужным каждому тренеру, коих на моем спартаковском веку уже сменилось немало? Я не знаю, как мне быть. Сидеть не могу. Уходить – тоже. Моя трансферная сумма для футболиста, в которого не верят, запредельная (по нашим сведениям, 3 млн. евро – Прим. ред.). Остается в очередной раз слабо утешаться тем, что я ношу форму клуба, о котором мечтал с детства. Ну и, конечно, надеяться, что при новом наставнике все образуется. - Ни разу не сожалели о том дне, когда ваша детская мечта стала явью? - Зачем гневить Бога и просить у него другой участи? До сих пор помню, как в 1999 году приехал в "Спартак" на просмотр. На вокзале меня встретил друг тренера Грозного, и мы отправились на базу. Толкались по пробкам так долго, что я чуть с ума не сошел. В итоге, я заметил указатель "Черкизово", чему изрядно удивился: "В "Локомотив" вы меня что ли везете?!" Я же не знал тогда, что рядом с Тарасовкой есть поселок Черкизово. В общем, когда увидел ворота с ромбиком, испытал облегчение. - Не забыли свои ощущения, когда эти ворота - фактически в светлое будущее, распахнулись? - Я скромный был. Не то, что сейчас. Ни о каком светлом будущем даже не помышлял. Не опростоволоситься бы! На первой двусторонке хлопьями падал снег, освещение было слабым. Я тратил уйму времени на то, чтобы разобрать, где свои, а где чужие. А Романцев не любил тех, кто долго думает. К тому же на третьи сутки моральные силы стали заканчиваться. Сидел в одиночестве на базе, ни с кем не общался, команда готовилась к "Лидсу" и всем было не до меня. В итоге, "Спартак" улетел в Болгарию, а я – домой, в полнейшей неопределенности. С тех пор так и повелось - постоянно чего-то жду. Последние годы и вовсе живу на пороховой бочке. Чуть ли не каждый вечер садимся с женой на кухне и гадаем: что будет завтра? Мое состояние "стабильно подвешенное". Как же надоело находиться в положении натянутой струны! В декабре 99-го, кстати, было гораздо легче, чем, например, весной 2007-го. Да, "Спартаком" я грезил, но для меня тогда футбол на этой команде не заканчивался. Предложений хватало и на Украине. И я в своем выборе ни от кого не зависел. - В "Спартак" вас все-таки взяли, но контракт не предложили. - Для заявки закорючку на каком-то символическом контракте я поставил. А так был в неведении: сколько будут платить, когда? В команде еще изрядно задержали зарплату. Деньги, которые занимал у тестя с тещей для поездки в Москву, закончились, и я два с лишним месяца сидел на бобах. Полноценный контракт мне предложили лишь следующей зимой, и вскоре после этого я сломался. - Когда у вас возникло ощущение, что "Спартак" - это надолго? - С первого дня умирал на каждой тренировке и в каждом матче, но своим я себя почувствовал только на второй год. Перед самой травмой поймал себя на мысли: я полноценный член этого великого коллектива. О том, на какой срок, голову не забивал. - В "этом великом коллективе" вас на пару с Артемом Безродным, помнится, детьми Грозного дразнили. - Было дело. С Васькиной легкой руки. Баранов – человек-кладезь разных "горбылей". Всем клички придумывал. Ну и на нас с Темой насел: дети Грозного, дети Грозного! Ваське все прощали. Светлый человек! "ДУШЕВНАЯ" ЗАКАЛКА ОТ ОЛЕГА ИВАНОВИЧА - Романцев лично от вас что требовал? - Что и от всех: выкладываться по полной. Никаких послаблений! Ну и, естественно, думать на поле. Татьяна: - Как-то еще при Федотове Максим пришел домой окрыленный. Оказалось, что тренировку проводил Родионов, и она была чисто "романцевской". С обилием "квадратов". И там тоже требовалось думать. Максим: - Да, "квадраты" у Иваныча – святое. Ты мог возить всех, но если в "квадрате" "плыл" – в состав не попадал. Это был истинный критерий. Мы настраивались на этот "квадрат", как на смертный бой. Оттуда уже через пять минут можно было выползти без сил. Я когда первый раз туда влез – а новички сразу попадали под смертоносную пятерку Булатов-Титов-Тихонов-Баранов-Кечинов – чуть не окочурился. Эта комбинационная машина глумились над нами, как над детьми. Я только на второй год, когда заслужил право протиснуться в пятерку основных полузащитников, понял, через что сумел пройти. - Представляю, что, приходя домой, вы рассказывали жене. - Да ничего не рассказывал. Ей тогда не до этого было. Одна в чужом огромном городе. Беременная! Сидела в четырех стенах и ждала, когда же я приеду. А у нас были бесконечные сборы. Татьяна: - Я эти сборы возненавидела! Тогда "Спартак" заезжал на базу за два дня до матча. А они как-то проиграли и их тут же со стадиона вновь загнали на "казарменное положение". На неделю! И все эти 7 дней я была на грани. Прокляла все на свете. А уж как я злилась на Романцева – словами не передать. - Максим, а вы на Олега Ивановича часто серчали? - Регулярно! "Душил" он меня, как казалось, чрезмерно. После первой травмы у меня была не голень, а тряпочка, я многие вещи не мог выполнить чисто физически. Олега Ивановича это не волновало: он с меня не слазил, будто я самый здоровый человек на свете. Закалку получил, мама не горюй! В последствии она мне очень пригодилась, поскольку со всеми тренерами у меня возникали творческие разногласия. "А ПУСТЬ ОН ЗДЕСЬ ТАКЖЕ СЫГРАЕТ!" - В 2000-м году, когда вы протиснулись в тот чемпионский "Спартак" и стали автором "золотого" мяча "Ростсельмашу", вряд ли могли предвидеть, что за углом вас поджидает длинная череда неприятностей? - Тогда я ничего не мог предвидеть. Жил одним днем, а трудности меня никогда не покидали. Даже чемпионство свое так и не прочувствовал. Таня дома устроила мне жуткий скандал. - Ужин в унитаз спустила? - Ага! Я раздавал интервью, автобус меня ждать не стал, и мне пришлось выбираться из "Лужников" самому. Болельщики окружили, раздавал автографы. Потом понял, что нужно маскироваться: вывернул куртку, натянул бейсболку и так добрался до автострады. Пока поймал машину, пока доехал, вхожу, а эта "звезда" сидит надутая, как шарик: "Ты где был?!" - Сейчас все было бы иначе? - Да если бы я сегодня забил "золотой" гол, она бы меня на руках неделю таскала! Научила бы меня курить и прикуривала бы по первому моему зову! А тогда она и не обратила внимания на мои успехи. Да я и сам не обратил. Ничего в моей жизни не поменялось, ни мировоззрение, ни готовность работать и доказывать. - В межсезонье-2000/01 довелось общаться с Романцевым, так он мне прямо заявил: "Калиниченко станет лучшим игроком 2001 года!" - Но 2001 года у меня не было. Было опять-таки ожидание: смогу играть или нет. Вероятность того, что мой ахилл не сошьется так, как надо, составляла 50 процентов. Мне было страшно. Сложнее всего было, провалявшись три месяца в гипсе, осозновать потом, что можно было и не валяться. В Финляндии, куда я поехал на консультацию, выяснилось, что западная медицина ушла далеко вперед. Потом был первый шаг, первая тренировка и первое потрясение. За год лечения я забыл, насколько же тяжело играть в футбол. Я привык смотреть на него со стороны. А со стороны все кажется простым: отдай туда, покати сюда, пробей в "девятку". В какую, на фиг, "девятку"?! С какой стороны к мячу подойти – и то было непонятно… - Что оказалось болезненней: разрыв ахилла или передней крестообразной связки? - Болезненней всего удар в незащищенную надкостницу. Искры натурально сыплются из глаз. Что до ахилла и "крестов", то я их рвал в два захода. Врачи не могли сразу поставить верный диагноз, снимали боль, я выходил – и дорывал. Когда рвется ахилл, такое ощущение, что кто-то со всей дури палкой шандарахнул тебя по голени. Помню, я обернулся и не поверил своим глазам: в пяти метрах от меня никого не было. Как такое возможно?! Я снял бутсу и пошел. А мне казалось, что я иду в бутсе, но без задних шипов. Пятка все время куда-то проваливалась. Молодой был, ничего не понимал: разрыв ахилла мне представлялся чем-то сродни перелому мизинца. Пустяком. Когда же разлетаются "кресты" - раздается хруст и уходит нога. Ты лишаешься точки опоры. "Кресты" - штука жестокая, но после ахилла мне уже нечего было бояться. - Что самое трудное во время лечения? - Находиться дома. И я, и семья привыкли к другому режиму. Постоянно наблюдать, как жена хочет тебя выпроводить на тренировку, не очень-то приятно. Мужчина не должен чувствовать себя беспомощным, но, когда у тебя гипс на всю ногу, это предательское чувство все равно прокрадывается внутрь. Потом находить себя прежнего – пытка несусветная. - Получается, лишь два спартаковских года из семи вы можете себе занести в актив? - Истинное удовлетворение получил лишь от первого сезона. Отчасти выделю и 2005-й. Татьяна: А прошлый год? Максим: Чем же это был хорош прошлый год? Татьяна: Да ты что?! Максим: А-а-а, чемпионат мира! Так он, как сон. Яркие впечатления от него быстро были погребены под слоем негатива. Для меня загадка, почему здесь из футболиста пытаются сделать НЕфутболиста. Приезжаешь после сборной в приподнятом настроении, а тут говорят: фиг ли он там сыграл, за эту сборную? Пусть он здесь так сыграет! Праздника в душе, как ни бывало. Думаешь, ну как людям доказать, что ты собой чего-то представляешь?! ХОТЕЛОСЬ БРОСИТЬ В РОМАНЦЕВА ГРАНАТУ - В чем, на ваш взгляд, главная причина того, что человек, который создан для "Спартака" не достиг в этой команде тех высот, которых должен был достигнуть? - Человек не идеален. В силу своих недостатков, характера, обстоятельств, окружающих людей. Но я этими воспоминаниями не заморачиваюсь. Это я с вами могу в себе покопаться, в одиночестве же бередить старые раны совсем не хочется. И потом, я человек позитивный. Всегда отыщу что-то хорошее. Можно ведь сказать, не раскрыл Калиниченко весь свой потенциал. А с другой стороны – это здорово, что после первой травмы я вообще в футбол вернулся. С дочкой гулял и грохнулся, думал – конец. Гипс сломался, шов разорвался, оттуда кровь течет. Я час метался по комнате на костыльманах и как в бреду повторял одну и туже фразу: это – все! На деле оказалось, мне нашили такой толстенный ахилл, что порвать его полностью – нереально. - Возвращаясь к разговору о вашей карьере: как думаете, почему все тренеры требовали от вас большего, чем от других? - Наверное, я сам виноват, что даю людям возможность думать о себе, как о Зидане. Но я же не специально. Если у команды не идет игра, всегда крайним оказываюсь я. У любого наставника! Почему? Видимо, я одной-двумя играми когда-то задрал себе планку, и все решили, что я постоянно должен на ней находиться. Ребята, даже Пеле и Марадона на высоченном уровне играли далеко не всегда! Тот же Зидан, гениальный и великий, в "Реале" по полгода "валял кизяк" и на поле отыскать его было трудно. И ничего! Ни слова упрека! Меня же и на двадцатой минуте первого тайма могли убрать. Олег Иванович, случалось, выпускал на замену и вскоре возвращал назад. - Страшно в такой ситуации было идти к скамейке запасных и видеть уничтожающий взгляд Романцева? - Наоборот, хотелось тренера убить. Достать гранату и бросить в него. Уверяю вас, в такой ситуации, когда тебя публично высекают, злоба душит всех, даже самых флегматичных футболистов. - Кто-нибудь из многочисленных тренеров вам объяснил, почему от вас принято требовать больше, чем от других? - Нет!!! Единственное, Федотов как-то сказал: "Калина, у тебя все проблемы - в голове". Так я это знаю! Но я не могу сам со своей головой разобраться. Сколько раз пытался – не получается. Объясните мне, что с ней не так и направьте ее в нужную сторону. На то вы и тренеры. Я помощи от вас жду. Проще всего: заменить и "убить" меня на несколько игр, чтобы я вынужден был смотреть на любимое дело со стороны и психологически опускаться все ниже и ниже. - Мне пару лет назад показалось, что вы наконец-то обрели психологическую стабильность. Ошибся? - Я тогда почти в себе разобрался, но вновь нашлись люди, которые не позволили мне до конца ощутить почву под ногами. В спорте я осознал одну неприятную вещь: всегда отыщутся те, кто подставят тебе подножку. Разумеется, глупо списывать свои неудачи на кого-то другого. Но знаете, иногда так хочется услышать хотя бы один совет и почувствовать, как в тебя верят. Мне же все предлагают сыграть в одну и ту же игру: "Помоги себе сам!". Сколько можно?! - С приходом кого из тренеров связывали наибольшую надежду? - Конечно, с назначением Федотова. Тем горче было разочарование. Григорьича я считал чуть ли не вторым папой, чудом, которое снизошло после долгих испытаний. У меня был на носу чемпионат мира, я землю готов был грызть и тешил себя иллюзиями, что Федотов даст мне возможность себя проявить. Но у него тоже была непростая ситуация, ему надо было выживать в "Спартаке". Мне он ничего объяснять не захотел. Когда я сделал встречный шаг, разговор не получился. Кошка между нами пробежала почти сразу, я резко изменил свое мнение о Григорьиче и он, видимо, обо мне тоже. - И каким же образом вы целый год просуществовали бок о бок? - А куда деваться-то? Зато я научился "читать" Федотова без слов. Если он меня менял, а потом не разговаривал, демонстративно не замечая, я знал, что играть не буду. Если он начинал со мной общаться, шутить, то я догадывался: Калиниченко в составе. - Болельщики болезненно отреагировали на ваш выпад в адрес Федотова. - Сам никогда ни на кого первым не наеду. Григорич меня "куснул" – я ответил. И впредь всегда всем отвечать буду. Независимо оттого, какую это повлечет реакцию среди болельщиков. ВСЕГДА БУДУ ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ - Старкова умели "читать"? - Будь у тебя хоть семь пядей во лбу, Александра Петровича не "просветишь". Непроницаемый человек. Свинцовый! Но я быстро определил, что Старков – консерватор. Только что-то невероятное могло заставить его скорректировать свои взгляды. Меня он не замечал. Как-то я у него для интереса полюбопытствовал: вы на какой позиции меня видите? Было впечатление, что Александр Петрович долго собирался с мыслями: кто это вообще такой? Ответ был настолько невнятным, что я его даже не запомнил. Но мне повезло, выйдя на поле на 90-й минуте матча с "Тереком" я забил гол со штрафного – спасибо боженьке за подарок. Только после этого Старков обратил на меня внимание. Но после первой же осечки я, по традиции, отправился на скамейку… - Ужасно, когда не доверяют и не дают играть? - Ужасней, когда не доверяют и дают играть! Тренер, выпуская человека, ждет, когда тот ошибется, чтобы с радостью его заменить. И сам футболист, зная, что от него ждут ошибку, эту ошибку совершает и возвращается туда, откуда пришел. Закон диалектики! - Странное дело: все тренеры веря в ваш талант, боялись верить в вас самого. - Может быть, мой минус в том, что из меня сделали суперуниверсала. А при всех равных, предпочтение всегда будет отдаваться классическому крайнему хаву, классическому центральному полузащитнику, а не футболисту, гипотетически способному эти позиции закрыть. Так и с Серегой Ковальчуком сейчас происходит. - Для футболиста важно найти свою команду, своего тренера и свою позицию. Когда все сходится, то… - …Получается сказка! Мечта в реальности. Универсализм – это несчастье, это обуза, это горе мое, что я могу сыграть и там, и там, и там. Когда тобой начинают затыкать дыры, ты перестаешь расти. - С другой стороны, ваша любимая позиция в "Спартаке" оказалась на целое десятилетие застолблена Егором Титовым. Вам же нужно было выживать… - Вот я и выживал. И сегодня выживу! Не уверен, что в "Спартаке", но то, что я себя еще покажу – это точно. Будьте уверены: никуда я не денусь из большого футбола. Всегда буду цепляться за место под солнцем. И всегда буду говорить то, что думаю! - Вот этого у нас не любят. - Я и судьям всегда все в глаза высказываю. Всем подряд, без разбору. И ни с кем у меня конфликтов нет. За единственным исключением… - Захаров? - Угу. В нем все еще футболист играет, он хочет быть главным на стадионе, и никак не поймет, что лучший судья тот, который незаметен. - Очень часто можно наблюдать такую картину – сыграв неудачно, Калиниченко начинает себе что-то выговаривать… - Когда ошибаешься в элементарных вещах – досада разрывает изнутри. А, если еще кто-нибудь, тренер, например, ткнет носом, тут вообще эмоции зашкаливают. Я же не баран! Сам все прекрасно понимаю. Разумеется, от этого надо уходить - лучше не расплескиваться. - Тренерам в запале отвечали? - В игре – нет. Не до этого. На тренировках в дискуссии вступал. Не привык тупо соглашаться с тем, на что у меня есть иное мнение. - После Романцева, по-моему, только Скала избежал полемики с вами? - Скала при адекватных шагах руководства мог сделать "Спартак" чемпионом на многие годы. По человеческим и профессиональным качествам – это был наставник европейского уровня. Но, столкнувшись с нефутбольными проблемами, он не обуздал собственные переживания и утратил контакт с игроками. Да и состав у него был не тот, что нужно. ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК - В "Спартаке" вообще все воспринимается обостренней. - Да, причем на всех уровнях. Но самые бурные эмоции у наших болельщиков. Они нам не прощают вообще ни-че-го! Такого в мире нигде больше нет. 365 дней в году мы должны держать марку! Хотелось бы видеть побольше поддержки. Неужели люди думают, что, уступая кому-то, мы бываем от себя в восторге? Кошки раздирают душу, а тут еще любимые фанаты тебя закопать пытаются. - Нарисованные доллары на трибунах сильно задевают? - Еще как задевают! Если бы "художники" хоть малейшее представление имели, как эти доллары зарабатываются! Никто же им не мешает добывать такие же деньги: идите, играйте вместо нас! Поверьте, иной раз приходится прилагать каторжные усилия для того, чтобы выдержать обрушившиеся испытания, в том числе, и мощнейшее психологическое давление с их, фанатской стороны. Посмотрел бы я на некоторых: как они себя будут ощущать, когда окружающие станут забрасывать их грязью?! Сомневаюсь, что у людей от этого вырастут крылья. Тем не менее, я люблю наших болельщиков и дорожу ими. Иногда мы их бесим, иногда они нас. Но, в любом случае, мы одна семья и все конфликты, которые в нашей семье случаются, разрешим сами. - Что самое тяжелое в вашей профессии? - Терпеть поражения! Одно, второе, третье… Муки адские! В такие периоды ты едешь на тренировку с таким настроением, будто тебя везут сажать картошку или забивать сваи. Любимое дело перестает таковым быть. И абстрагироваться от ситуации никак не получается. Ты всю тяжесть этих мук беспрерывно таскаешь с собой. И избавиться от них можешь только через победу. Если будешь играть. А когда ты сидишь на скамейке и во всех процессах как бы и не задействован, то и боль, и радость воспринимаешь приглушенно. Врагу не пожелаю жить в эмоциональном вакууме. В этом вакууме тебе все известно наперед. Дорога – тренировка – дом. Скамейка запасных – волнение – дорога домой. Приехал, поплакались с женой друг другу в платочки, хоть как-то от негатива избавились, а со следующего дня – негатив начинает накапливаться заново. Для футболиста не играть – это все равно, что не жить. - То есть, если футболист не играет, он не способен быть счастливым? Даже при условии, что в остальном у него все супер? - Если муж и жена живут единым целым, то не может в семье быть все хорошо, когда у одной половинки что-то не клеится. Наступает период затмения. Солнца не хватает. Появляются ссоры. После моей первой травмы Таня перестала быть просто женой, она сделалась "женой футболиста". Сегодня футбол для нас с супругой – это очень значимая часть нашей жизни. И быть счастливыми, когда эта часть окрашена в серые тона, у нас не получается. - Кажется, у вас отношение к футболу какое-то детско-непосредственное. Вы от футбола хотите не того, что принято. Он давно другой. - Футбол – он не другой. Футбол сам по себе чист. К нему ничто не примешивается: и уж тем более, деньги. Футбол - это не работа! Это игра! Когда я выхожу на поле, чтобы играть, у меня получается все. Но как только я выхожу с установкой не ошибаться и кому-то что-то доказывать, у меня мяч валится из ног. - Ваше отношение к футболу, пожалуй, можно назвать пафосным словом "романтизм". - Можно. И я этого не стесняюсь. Татьяна: - Если на предматчевой установке выясняется, что Макс – в составе, он мне присылает эсэмэску: "Сегодня плету". Понимаете: плету! Максим: - Да, плету. Кружева. Спартаковские. А Таня мне на эту сэмеску отвечает: сыграй, как во дворе. То есть, получи и подари удовольствие. Татьяна: - Макс мне и с чемпионата мира прислал: "Солнце, смотри, я – плету". Он даже в сборной Украины – прагматичной и дисциплинированной - пытается оставаться романтиком. - Только вот в сборную без игровой практики попадать все трудней и трудней. - Это точно. В "Спартаке" для меня все сводится к слову "шанс". Почему большинству дают играть, а мне дают только шансы? - Будь ваша воля, чтобы выбрали: очередной шанс в "Спартаке" или гарантированное право играть в другом клубе? - Я достаточно натерпелся и мне хочется определенности. Я спартаковец каждой клеточкой, но если я "Спартаку" не нужен, скажите, я не маленький – не обижусь. Я землю грызть буду, если какая-то команда в меня поверит и даст мне возможность быть самим собой, а не затыкателем дыр. - Верите, что руководство "Спартака" вас отпустит? - Из "Спартака" без клейма "отработанный материал" не уходят. Если только в "Манчестер". Год назад я уже дал согласие на переход в "Москву", но в последний момент что-то сорвалось. Не знаю всю цепочку этих странных переговоров, но то, как все это происходило (и потом не раз повторялось), наводит на мысль, что уйти я смогу только, став свободным агентом. - Это же долго ждать придется! - Но я не буду сидеть сложа руки, буду доказывать. Опять! Теперь уже Станиславу Саламовичу... ПРЕМЬЕР-ЛИГА ДУЭЛЬ ТУРА. Они впервые в своей тренерской карьере сошлись вот так – лицом к лицу. Два старых приятеля. Два главных тренера. Почти одногодки - 42-летний Рашид Маматкулович Рахимов и 43-летний Станислав Саламович Черчесов. "Амкар" и "Спартак"… Александр Боярский, Геннадий Ларчиков РАССЛЕДОВАНИЕ "ССФ" Бил ли тренер фаната? ПОДСУДНОЕ ДЕЛО. Новость шокировала: в Питере, 26 июня, после матча "Зенит-2" - "Смоленск" (Второй дивизион, зона "Запад") тренер смолян Игорь Белонович избил фаната собственной команды Максима Павлинского. Фаната не простого, а матерого - за его плечами 102 выезда вместе с любимой командой. В итоге Павлинский, добравшись до дома, попал в больницу, где ему была сделана операция, а Белоновича отправили в отставку. По официальной версии - за неудовлетворительные спортивные достижения ("Смоленск" прочно осел на последнем месте в турнирной таблице). Разобраться, что же на самом деле произошло, попытался корреспондент "ССФ". Антон Ванденко ЮБИЛЕЙ Человек, который поделился славой АНАТОЛИЙ ИСАЕВ. Олимпийскому чемпиону, легендарному футболисту 14 июля исполнилось 75. Накануне в редакцию позвонил известный спартаковец Евгений Ловчев и попросил разрешения поздравить Анатолия Константиновича через "ССФ": "О его подвигах на футбольном поле можно рассказывать многое, но сейчас я о другом. Ровно 30 лет назад я стал невольным виновником увольнения Исаева из "Спартака". Тогда мы играли в первой лиге, а Исаев был помощником знаменитого Бескова. Константин Иванович хотел использовать меня на левом краю защиты, а я хотел играть в центре полузащиты. Бесков ждал поддержки от Исаева, а тот сказал: "Ловчеву самому виднее, где ему играть!" Такое крутой Бесков не прощал. Я поздравляю своего любимейшего человека и прошу прощения, что так все вышло". Редакция также поздравляет Анатолия Константиновича. По нашей просьбе он сегодня листает свой фотоальбом. Геннадий Ларчиков ЛИГА ЧЕМПИОНОВ Как готовимся к финалу? "ЛУЖНИКИ". Во вторник, 17 июля, издалека – с 3-го отборочного раунда - вступает в новый сезон Лига чемпионов. Для россиян этот розыгрыш Лиги особенный. 21 мая турнир впервые в истории финиширует в Москве. "Лужникам" не привыкать проводить звездные соревнования, но футбольный матч такого уровня здесь еще не проходил. Как идет подготовка к событию мирового значения рассказывает генеральный директор стадиона Владимир Алешин. Юрий Иванов ЕВРОФУТБОЛ. ИСПАНСКИЙ ДНЕВНИК ВАСИЛИЯ УТКИНА Торрес нашел то, что искал? ПЕРЕХОДЫ. Продолжается европейское межсезонье, которое в нынешнем году получается каким-то особенно увлекательным. Вот что значит – клубам денег подвезли; в Испании "Реал" и "Барселона", в Англии аж целая премьер-лига подписали новые многолетние телевизионные контракты и наперегонки тратят большие деньги на больших футболистов. А если учесть, что все это вдобавок еще и совпадает с реальной сменой поколений, с приходом сравнительно молодых, но уже подтвердивших практикой звездные амбиции "первачей"… Ей-богу, скорее бы уж сезон. КАК ВСЕГДА – 32 СТРАНИЦЫ! Полные версии этих статей и другие материалы читайте в "ССФ" №28. "ССФ" в продаже со вторника, 17 июля.
Истoчник: Советский Спорт Другие новости за 16 июля 2007 г.
Анонс материалов еженедельника "Советский Спорт Футбол" (17-23 июля 2007 года) |
|
|
|
