

	Сегодня: 24 апреля 2024 г.

12 октября 2016 г.
Ноу Мутко

Валерий Каменский. 500 клюшек в кладовке

27 февраля 2009 г.

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Когда-то мы встречали Каменского, вернувшегося играть за "Химик". Думали увидеть в "Шереметьево" энергичного человека - отчаянно молодящегося. Уставшего без хоккея. Типичного американца - с улыбкой и живым интересом ко всему происходящему.

Каменский оказался грустным парнем, склонным лирично обобщать. Мы сели вместе в микроавтобус, присланный "Химиком". Поехали в Воскресенск. Говорил Валерий мало и негромко. Если улыбался - только глазами. Поражался - не выпрашивая опровержений: "Неужели меня не забыли?" Бодрым ответам, кажется, не вполне доверял.

За окном мелькала осень подмосковных пейзажей. Из приемника неслось что-то отчаянное. 13-й номер легендарного ЦСКА 80-х погрустнел еще сильнее.

Нынешний 42-летний Каменский немного другой. Прежде расспрашивал о судьбе старых товарищей Шепелева и Пятанова - сегодня сам лучше всех расскажет, кто где. Тот Каменский закрыл для себя страничку "НХЛ" - нынешний распахнул много новых.

Оттого улыбается куда охотнее. И веселее.

СЫН ВЫЖИЛ ЧУДОМ

- В Москву часто выбираетесь?

- Да. Время от времени приглашают играть за "Газпромэкспорт". На Новый год приезжали всей семьей.

- Каждый Новый год празднуете в России?

- Стараемся. Не всегда, правда, получается. Дети учатся, их из Америки надолго не вырвешь. Однажды Новый год встретил в воздухе. 31-го декабря отыграли в Чикаго, в самолет, - и домой.

- Чей номер в Москве набираете первым делом?

- Родительский. Приятели почти все в Америке - Володя Малахов, Саша Могильный, Гера Титов. Играть закончили, но жить остались там. В России бывают редко. А здесь я с Димой Квартальновым общаюсь, Серегой Немчиновым. Иногда в Москве прихожу на хоккей, вижу знакомое лицо - и понимаю, что с этим парнем когда-то вместе играли. Но имени вспомнить не могу.

- Многих товарищей уже нет?

- Кого-то пьянки довели. Женя Белошейкин повесился. Игорь Монаенков, с которым в "Химике" начинали, умер недавно. Сломал ногу, оторвался тромб. И все.

- Чем сейчас занимаетесь?

- Семьей.

- Ответ неизменен уже на протяжении четырех лет.

- Еще стараюсь немножко помогать "Химику", очень переживаю за команду. Положение непростое.

- Говорят, со следующего сезона займете большой пост в "Химике".

- Это слухи. Были бы нормальные спонсоры - я, может, и согласился бы. Но нынче настолько сложный период, что ни под кого деньги не дают - будь ты трижды Каменский… Впрочем, пока в "Химике" мне никто ничего не обещал.

- Куда звали за последнее время?

- Пару лет назад предлагали поработать помощником Барри Смита в СКА. Слава Быков приглашал третьим тренером в сборную.

- Почему отказались?

- Сын поступал в колледж. Надо было ему уделять побольше внимания. Я и так два года отсутствовал дома, отправился играть за "Химик". Некрасиво было уезжать снова.

- Когда-то у сына были серьезные проблемы со здоровьем.

- Витя едва выжил. Ситуация была очень тяжелая. Если не сказать - критическая. Во время родов, которые растянулись на 24 часа, сын был обмотан пуповиной и наглотался вод. Получил двустороннее воспаление легких. Самое страшное - когда забираешь жену из роддома, а ребенок остается там. Первые три месяца жизни Витя провел в больнице.

- Вы день и дочь находились рядом с женой?

- Когда она рожала, я был в Канаде на Суперсерии. Потом пришлось включаться в чемпионат Союза. Но Тихонов отпускал к жене, два-три дня выкраивал. Ребята из команды помогли - отыскали хороших врачей.

- А Хомутова, например, Тихонов не отпустил в Ярославль к умирающему отцу. Сказал: "Чем ты ему поможешь?"

- Со мной было иначе. Каждый раз, когда подходили с женой к больнице, внутри все сжималось. Боялись услышать: "Ваш малыш умер". Врачи прямо говорили: надежд мало, но вы молодые, у вас еще будут дети. То, что сын выкарабкался, - чудо. Спасло переливание крови. Но из-за того, что у него редкая группа крови, долго не могли подобрать донора. Подняли на уши весь ЦСКА. В конце концов нашли солдата с Украины, который служил в армейском клубе. Его кровь подошла.

- Сын играет в хоккей?

- Да, за "Бостон" в юниорской лиге. Вите 20 лет, мне кажется, может пробиться наверх. Хотя сегодня делаем упор на учебу.

ОТ "ВОЛГИ" ДО "БЕНТЛИ"

- В НХЛ поработать у вас была возможность?

- Скаутом. Но мне не интересно. Придется целый сезон жить в самолете. А я перелетами сыт по горло.

- Размеренная жизнь - она для русского человека?

- Минусы есть. Но я моментально вспоминаю Советский Союз. Там у меня не жизнь была, а сплошные сборы. Как картинки из прошлого накроют - тоска проходит. Когда завязал с хоккеем, по-настоящему тяжело было сидеть дома разве что первые пару месяцев. А сейчас - освоился. Я очень домашний человек.

- Самый радостный день за это время?

- Дочка в школу пошла. Еще путешествовать ездили всей семьей. Америка научила радоваться жизни. Могу поехать отдыхать, куда захочу. Открыл для себя мир. В Европу пока отправиться не решились. Зато Америку исколесили почти вдоль и поперек.

- Пробовали на машине проехать через всю страну?

- Когда играл в Квебеке, махнул за рулем во Флориду. Это безумно далеко. Из Колорадо на машине добирался до Нью-Йорка. Но не сказал бы, что впечатление огромное. В Америке очень красиво вдоль побережья, а внутри - пустыни да деревни. В некоторые районы вообще заезжать опасно.

- Бандитские?

- Вроде того. Завернешь не туда - даешь по газам, скорей бы убраться. Смотришь по сторонам - одни черные люди. Спиной чувствуешь голодные взгляды. Запросто могут подойти и машину поджечь. В лучшем случае клянчат что-то. На красный свет светофора в таких местах останавливаюсь, но двери все блокирую.

- После завершения карьеры были предложения еще поиграть?

- Месяц назад Александр Медведев пригласил сыграть за СКА в плей-офф. Я так и не понял - шутит он, или всерьез. До сих пор думаю: может, рискнуть?

- Возраст смущает?

- Возраст как раз не смущает - недавно 43-летний Клод Лемье вернулся, три сезона отдыхал. Нужно время, чтоб набрать кондиции. Просто приходить и получать зарплату - это не для Каменского.

- Судя по худобе, в тренажерном зале вы гость частый.

- Стараюсь поддерживать форму. Бросишь заниматься - все старые травмы разом навалятся. Надо продолжать двигаться. Раза три-четыре в неделю бегаю. Я с игровых времен прибавил килограмм пять, не больше.

- Помните, что особенно поразило, когда решились играть за "Химик" в 2004 году?

- Знаете, я ведь во многих городах прежде не бывал - в Омске, например. Или Череповце с Нижнекамском. Лекавалье, знаю, поразили туалеты в нижнекамском аэропорту. Меня шокировало другое: некоторые города здорово изменились, а Новокузнецк каким был при Советской власти, таким и остался. Та же гостиница, те же трещины на стенах, те же тумбочки у кровати.

- Когда вернулись - ездили на той же "Волге", что и в перестроечные времена?

- На другой. Купил ее, уже играя в НХЛ. А что ей будет? Стояла да стояла в гараже. Взял "Волгу", чтоб летом по Воскресенску ездить, экзотики попробовать после Америки. Все было нормально. Но зимой приехал - и началось. Машина не заводится. Вот, думаю, попал!

- Сам Каменский ковырялся на морозе голыми руками в двигателе?

- Каждый день. А если "Волга" завелась, то, смотришь - колесо спустило. Или еще что-то ремонта просит. Удивительно капризная машина. Жил в Советском Союзе - как-то этого не замечал.

- Где теперь та "Волга"?

- Продал знакомым. Говорят, ездит. Если мороза нет…

- В ЦСКА ваших времен у кого-то была иномарка?

- У Фетисова и Гусарова. Слава ездил на "мерседесе", Алексей - на чем-то японском. Я себе такого позволить не мог. Зато недавно купил "Бентли". Попробовал, успокоился - сейчас не знаю, кому сбагрить. Никто не берет. Кризис.

ПЕНСИЯ ОТ НХЛ

- Думать на английском начали?

- Нет.

- Может, и паспорта американского у вас нет?

- У меня вид на жительство. Этого вполне хватает. В нашей семье лишь дочка американка, она в Штатах родилась.

- Книжки на английском читаете?

- Что-нибудь легкое. Причем американцы могут из книги прочитанную страничку вырвать и выкинуть как газету. Или исчеркать всю. Но я воспитан в Советском Союзе - меня от такого коробит.

- Вы никогда мысли из книжек не выписывали?

- Запоминал.

- В чем в Америке остались русским человеком?

- Во всем! Сам образ мыслей русский. Все традиции соблюдаем, все праздники отмечаем. Говорим дома по-русски, наше телевидение провели. В английском языке я долго осваивался. В "таксах" годами путался.

- Это что такое?

- Налоговая декларация. Все пишешь - сколько заработал, сколько потратил… Потом никак не мог понять, куда деньги вкладывать, чтоб работали.

- Пол Коффи торгует машинами, Игорь Ларионов выпускает свое вино, Андрей Назаров играет на бирже. Вы пытались войти в бизнес?

- Я занимаюсь недвижимостью. "Занимаюсь", впрочем, это сильно сказано. Купил два дома, сдаю - капают какие-то гроши. Самый простой и надежный бизнес. На бирже играют почти все хоккеисты, но это рискованное дело.

- Какая пенсия полагается вам от НХЛ?

- Как отыграешь в лиге 400 игр, начисляют 200 тысяч долларов. Эти деньги вкладываются в фонд. Насколько удачно вложено, такой и будет доход. Нынче кризис - пенсия меньше. С 52 лет начинают выплачивать деньги. Можно сразу забрать всю сумму - и трать как хочешь.

- Вы никогда не любили большие города. Даже в чемпионате СССР, отыграв матч, не ехали в свою московскую квартиру. Отправлялись к родителям в Воскресенск.

- Верно. У меня вся семья жила в Воскресенске. Там тихо, спокойно. А к Москве так и не привык.

- И в Нью-Йорке поселились на окраине.

- Не на окраине, - за городом. Хоть запросто мог купить квартиру на Манхэттене. Прежде жил в местечке Рай, затем переехал в Грэнвич. Это неподалеку.

- Почему переехали?

- Штат Коннектикут - в нем налоги меньше. Да и в целом спокойнее.

- Когда последний раз спускались в московское метро?

- Зимой. Я так часто делаю: из Воскресенска доеду до Кузьминок на машине, бросаю ее и пересаживаюсь в метро. Мотаешься по центру, с делами управишься - и назад. Удобно. Ни одна живая душа меня не узнает. В Москве люди какие-то… Очень занятые. Напряженная обстановка, энергетика совсем не американская.

- Нью-Йорк за столько лет стал вашим городом?

- Там интересно, но город не родной. Бываю наездами. Это и впрямь столица мира. Каждый найдет себе компанию. Русских полно, на днях ходил на "Золотой граммофон" в Атлантик-сити. Газет русских тоже навалом. Ты можешь жить в этом городе и совершенно не говорить по-английски. Русские с Брайтона расползлись по всему Нью-Йорку. Везде нашу речь услышишь. Будто в 80-е возвращаешься, когда идешь по деревянному настилу вдоль набережной Брайтона: бабушки сидят, щелкают семечки, мужики в шахматы играют, в домино...

ПЕРСТЕНЬ В БАНКЕ

- На матчи НХЛ ходите по билету?

- Да. В Нью-Йорке это не так дешево, поэтому старюсь не частить. В тех городах, где играл, звоню ребятам, и мне передают пропуск. Но я не люблю просить - легче купить.

- Почему чемпионский перстень не носите?

- Он очень большой. Хотя некоторые не снимают. В основном, люди, связанные с хоккеем. Которым надо производить впечатление. Не помню ни кого из наших ребят, кто бы носил перстень. Я сам надевал один раз, на 50-летие Славы Фетисова. Порой достаю, смотрю на него. Перстень храню в банке. Слишком ценная штуковина.

- И медали ваши в банке?

- Нет, дома. Разложены на видном месте. На американцев большое впечатление производят мои военные награды - медали за выслугу лет. Они тоже со мной в Америке.

- Самый трогательный эпизод, связанный с победой в Кубке Стэнли?

- Победный гол Уве Круппа. До сих пор живы ощущения от той секунды. Играешь третий овертайм, уже не потеешь, влаги в организме не осталось вовсе. С трудом смотришь на площадку - и вдруг видишь, как влетает шайба. Понимаешь, что все закончено - а радоваться не можешь. Нет сил. Лишь на следующий день по-настоящему доходит, насколько большое дело совершили.

- После такого "улетаешь" от глотка шампанского?

- Естественно. Мы едва на ногах держались, а выпили всего ничего. Я-то нашел силы после гола выйти на площадку - а кто-то от лавки оторваться не мог. Так и сидел.

- Кубок на день получили?

- Конечно. Хотел в Россию привезти, но тогда это не приветствовалось. Разрешили после того, как наши ребята из "Детройта" выиграли. А мне пришлось в Америке друзей собрать - им показывать. Вовка Константинов, помню, пришел, - но дотрагиваться до Кубка не стал.

- Примета?

- Ага. Хоккеист не должен трогать, пока сам не выиграл. А то не победит никогда. У Константинова примета сработала - в моем доме удержался, не прикоснулся, а на следующий год уже обмывал трофей с "Детройтом".

- Чашу не роняли?

- Я - нет, но такое, знаю, случается. Однажды чуть не утопили - кто-то на корабль с собой Кубок Стэнли потащил. А Крис Саймон на рыбалку взял.

- Ваш приятель?

- Да. Славный малый. Фантастически добрый. Даже не представляю, как он людей бьет.

- Лучший тафгай на вашей памяти?

- Мне Саймон больше всех нравился. Отлично дрался. Плюс в хоккей играет здорово. Мы вместе начинали в "Квебеке" - я смотрел, как он пробивался. Молодой парень пришел в команду, так в каждом матче надо было биться, показывать характер. На фоне какого-нибудь Проберта. Сложная работа - бойцов ведь постоянно меняют. Гораздо чаще, чем обычных хоккеистов. Они дома нигде не покупают, берут исключительно в аренду. А травм сколько! Большинство ударов приходится в шлем - костяшки пальцев разбивают напрочь.

- Разок и вы побывали в тафгаях. Врезали шведу Ульфу Самуэльссону, которого вся лига ненавидела.

- Да, игрок был неприятный. Ладно бы, просто бил - но старался побольнее, колено в колено. Любого мог вывести из себя. И один раз я не выдержал. Самуэльссон выставил ногу так, что чудом в очередной раз ее не сломал. Подбежал к нему и врезал. Перчатки снимать не стал.

- Не успели?

- А я драться не умел. В чем был - тем и ударил. Не знаю, как попал, что этот швед рухнул на лед. Дали мне всего две минуты.

- Это единственный ваш бой на льду?

- Это не бой, - так, инцидент. Я никогда не стоял напротив кого-то со сжатыми кулаками. А Самуэльссону и прежде от меня доставалось. 1989 год, чемпионат мира, - он снова колено выставил. Я подъехал, и головой ему в лоб засадил. Революционером стал.

- В смысле?

- До этого в хоккее никто представить не мог, что человек головой может ударить. После моей выходки внесли поправку в правила: за такой удар - десять минут штрафа и удаление до конца матча.

- После с Самуэльссоном общались?

- Конечно. Оказалось, нормальный мужик. Помогает Гретцки в "Финиксе".

- Самый странный человек, встреченный вами в НХЛ?

- Руа, наверное. Выходя на игру, никогда не наступал на синюю или красную линию, - непременно через них перепрыгивал. На удачу. Перед матчем о чем-то разговаривал со штангами. На клюшке писал имена детей. Постоянно ее перематывал…

- Вам было смешно?

- Нет. Я и сам клюшки перематывал в каждом перерыве. Готовил их не перед игрой, как все, а с утра пораньше. И коньки тогда же точил, даже если не было необходимости.

- Сколько в НХЛ за сезон перелетов?

- 42 игры на выезде. Плюс контрольные матчи, плей-офф. Около шестидесяти.

- Самый жуткий перелет в вашей жизни?

- Как-то в лютую метель летели из Колорадо в Даллас. Вот страху натерпелся. Добирались восемь часов - хотя при нормальной погоде лету часа два, не больше. Сначала крылья обледенели, дальше новая напасть - началась разгерметизация. Салон не отапливался. То садимся, то снова взлетаем… Поспели впритык к игре. Еще чуть-чуть - и переодеваться пришлось бы в самолете.

- У Алексея Ковалева стоит в ангаре самолет, которым он лично управляет. Что мешает вам научиться?

- Каждому свое. Лешку в небо тянет, а я предпочитаю ходить по земле. Маленькие самолеты доверия не внушают. С Ковалевым в Нью-Йорке рядышком живем, сколько раз он предлагал прокатить на своем самолетике, но я отказывался. Наотрез.

- Бывали в Белом доме?

- Разумеется, когда выиграл Кубок Стэнли. И Клинтону руку жал. Правда, Билл мне ни слова не сказал.

ДЕСЯТЬ БОЛТОВ

- Во время матча боль замечаешь?

- На льду вообще мало что чувствуешь. Я вот ногу сломал - так встать пытался! Никакой боли!

- И что?

- Смотрю, - а нога уходит в сторону. Встать не получается. Только в раздевалке дошло: как же это больно! А играли, помню, с "Детройтом" - парень клюшкой врезал по руке. Наотмашь, с плеча.

- Сломал?

- Так сломал, что у меня в руке до сих пор восемь болтов. Можно их убрать, но полгода придется руку восстанавливать. Мне не мешает. В аэропорту обычные металлоискатели спокойно прохожу, а когда специальным прибором вдоль тела проводят - около руки начинает попискивать. Закатываю рукав, рассказываю свою печальную историю. Как вам сейчас. Хорошо, шрам остался приличный, пограничники верят.

У меня и в ноге два болта, которыми кости скрепили после перелома. Самое обидное, что травму получил на ровном месте. На тренировке наступил на шайбу, нога поехала, - и привет.

- Часто карьера висела на волоске?

- После каждой травмы появляется боязнь, что выйдешь на лед - и опять что-то случится. Начинаешь беречь себя. Многие из-за этого заканчивали карьеру до срока. Но я как-то перебарывал.

- Старые травмы о себе напоминают?

- Колени реагируют на погоду. Когда за ветеранов побегаешь, с утра встаешь - и не можешь разогнуться. Все тело ноет. Думаешь: "Раньше часа хватало, чтоб восстановиться. А теперь и суток мало…"

- Гении вам в хоккее встречались?

- Первым на ум приходит Джо Сакик. Уникальный хоккеист. Мог играть с любыми партнерами и никогда не опускался ниже своего уровня. Петер Форсберг тоже суперигрок. На площадке умел все.

- Мы думали, вы Марка Мессье назовете.

- Марк - большой мастер, кто бы спорил. Но Джо ставлю выше, потому что отыграл с ним в одной команде восемь лет. А с Мессье - полтора года.

- При этом у Мессье шесть чемпионских перстней, а у Сакика - два.

- Это ничего не значит. Мессье повезло. В середине 80-х он попал в великий "Эдмонтон", с которым завоевал пять Кубков Стэнли. Сколько там было звезд - начиная с Гретцки!

- Легенды ходили, как Мессье вел себя в раздевалке. Одному игроку, например, сказал: "Или ты уйдешь из команды по-хорошему, или с набитой рожей". И с неугодными тренерами расправлялся.

- В газетах не такое напишут. Конечно, Мессье мог напихать любому. У него лучше всех получалось завести ребят, если игра складывалась неудачно. Но в то, что Марк снимал тренеров или грозил набить кому-то морду, - не верю. Он адекватный парень, без особых "тараканов".

- А тренеры с "тараканами" вам попадались?

- Сколько угодно. Один швырял бутылки с водой о стену, другой в раздевалке переворачивал бак с грязной формой. Иногда и клюшки над головой свистели. Думаете, кого-нибудь это удивляло? Ничего подобного! В НХЛ тренеры эмоции не прячут, к этому все давно привыкли.

- В вас тоже кидали?

- Было дело. Тренер перед игрой что-то долго объяснял всей команде, вычерчивал фломастером на доске какие-то векторы. Уже на лед пора, а он и не думает заканчивать. Тогда я начал шнуровать коньки. Тренер зацепился за меня взглядом - и взвился. Сперва в меня полетели фломастеры. Потом заорал: "Раз ты все знаешь, - иди, расскажи остальным, как надо играть…"

Из всех моих энхаэловских тренеров, пожалуй, лишь Марк Кроуфорд не отличался буйным нравом. Бывало, после поражений вместо того, чтобы пропесочить как следует, он размахивал в раздевалке кредитной карточкой: "Эй, ребята, сегодня идем в бар, угощаю пивом". При Кроуфорде дети игроков могли носиться в раздевалке. Многие таскали на тренировки сыновей. Переодевались пораньше, выходили на лед. Любому пацану за счастье поиграть с Форсбергом или Сакиком. Так Кроуфорд и сам с удовольствием возился с ребятишками. Золотой мужик.

- Со всеми тренерами ладили?

- Кроме одного. С Кевином Константином отношения не сложились сразу. Когда попал в "Нью-Джерси", с командой работали Ларри Робинсон и Слава Фетисов. Почти в каждом матче я набирал очки, претензий не было. Но стартовал "Нью-Джерси" неважно, и вскоре клуб принял Константин. На первой же тренировке подъехал ко мне: "Твои голы - не главное. Нужно другое". "Вы о чем?" - поразился я. - "Будешь у бортов толкаться, бросаться под шайбу". Большей глупости от тренера слышать не доводилось.

- Что ответили?

- Я всю жизнь, говорю, играю в атакующий хоккей. Да и поздновато переучиваться в 36 лет. Константин пожал плечами: "Тогда извини, - но играть не будешь". И действительно, усадил меня. Вообще, Константин - тип довольно странный. Зациклился на том, что всякий должен бросаться под шайбу. Начал учить на тренировках, как это делать по науке.

- На личном примере?

- Да. Высыпал на лед кучу пластмассовых шайб. Они легкие, вреда не причинят, - вот Константин и бросался под них. А мы стояли и глазели на него, смех давили. Последний раз такое упражнение видел я в детской школе. Или в турнире "Золотая шайба". Но заниматься этой чепухой с обладателями Кубка Стэнли… Нет слов.

- Наверное, не найдется игрока в НХЛ, над которым хотя бы раз не подшутили партнеры по команде.

- Найдется. Он перед вами. Честное слово, со мной ни разу ничего комичного не случалось. Обычно подтрунивают над молодыми. А я приехал в Америку, когда мне было уже 25.

- И вы никому в самолете галстук не подрезали?

- Нет. Я не любитель таких приколов. Но в каждой команде найдутся ребята, которых хлебом не корми, - дай над кем-нибудь подшутить. Парень заснет в самолете, а ему на голову пену для бритья вывалят. Или на ужине в ресторане кто-нибудь залезал под стол и обмазывал туфли горчицей. Даже тренерам иногда доставалось! Потом те, кто был в курсе затеи, начинали со всей силы молотить ложками по тарелкам, - это означало, что кто-то опять попался.

СНОТВОРНОЕ ДЛЯ КОВАЛЕНКО

- Когда Георгий Ярцев выводил футбольную сборную на чемпионат Европы, то после каждого удачного матча говорил игрокам: "Вы свалились в бак с дерьмом. Но сейчас крышечку чуть-чуть приоткрыли, темя уже видно…" А у вас какие-то тренерские фразы сидят в памяти?

- Тихонов на разборах острил: "Чего пятишься на льду как корова?! С таким катанием ты лыжник, а не хоккеист!" Все ржут, а ты от стыда готов провалиться сквозь землю. "Теорию", кстати, Виктор Васильевич обожал. Часами мог, включив видеомагнитофон, рассказывать, кто и куда должен бежать. Перед этим каждому игроку выдавали листочек и ручку - чтоб пометки делать. Так народ, утомившись слушать, начинал рожицы рисовать или в "морской бой" потихоньку играть.

- Правда, что в НХЛ нагрузки покруче, чем у Тихонова в ЦСКА?

- Предсезонки как таковой в Америке нет. Готовишься сам, затем начинаются тесты. Не сдал - отправляют в фарм. У Тихонова же на предсезонке мы валились с ног. Особенно, когда в жару давал одно из своих любимых упражнений - десять отрезков по четыреста метров. Хотя мне было проще пробежать кросс, чем тягать железо в тренажерном зале. Зато после нагрузок Тихонова мы уже ничего не боялись. Обратите внимание - почти все, кто прошел его школу в ЦСКА, очень долго играли в НХЛ.

- Стычки с Тихоновым у вас случались?

- Был эпизод в 1989 году перед чемпионатом мира в Швейцарии. Тихонов не хотел брать на турнир Фетисова, который вступил с ним в открытый конфликт. Тогда мы пригрозили через газету, что не поедем на чемпионат, если Фетисова в команде не будет. Письмо подписали две тройки: Ларионов - Макаров - Крутов и Хомутов - Быков - Каменский. Я был самый молодой из них, и Тихонов бросил при встрече: "Ты-то куда лезешь?!"

- Перепугались?

- Как ни странно, не особо. Даже слова какие-то выдавил - дескать, действительно уверен, что без Фетисова нам туго придется.

- Чем кончилось?

- Тихонов уступил. В итоге мы выиграли золотые медали, а Славу признали лучшим защитником чемпионата.

- Андрею Коваленко в конце 80-х снотворное в Америке подсыпали - только чтоб остался. А вам сколько раз предлагали убежать из ЦСКА?

- Случай с Коваленко прекрасно помню. Это было на последней Суперсерии. Когда в Нью-Йорке он вовремя не приехал в аэропорт, все подумали, что Коваленко сбежал. А ему какой-то агент порошков для сна в пиво намешал. Потом говорит - все, мол, парень. Теперь ты для Советского Союза дезертир, команда улетела. После истории с Могильным и Федоровым это уже никого не удивило. Однако, вскоре выяснилось, что Андрюха удирать не собирался. Примчался за сборной следом, нагнал нас в другом городе.

А ко мне на каждом турнире подходили то скауты, то менеджеры энхаэловских клубов. Совали готовые контракты - указывали на нижнюю графу: "Главное, подпиши, остальное берем на себя". Но я был не готов к такому шагу.

- Боялись?

- Если честно, в глубине души все мы немного завидовали мужеству Могильного и Федорова. Сбежать от той системы - это был поступок. Но ребятам было проще - они холостыми рванули в Америку. Я-то уже был женат. Не представлял, как останусь там, - и долго-долго не увижу Наташу. А может, вообще никогда…

- Быков с собой в Швейцарию увез офицерский мундир - там надевал на праздники, веселил знакомых. А вы - увезли?

- Воздержался. Мундир так и висит дома, в Воскресенске.

- В каком звании уезжали в Америку?

- Старшего лейтенанта.

ВОСКРЕСЕНСКИЙ РОК

- С Владимиром Константиновым встречаетесь? Раньше вы дружили.

- И сейчас общаемся. Вовка в Детройте, но жена часто летает с ним во Флориду. Там у нас дома по соседству. Пока Константиновы не купили свой дом во Флориде, жили в моем.

- В газетах писали, что жена бросила Константинова.

- Глупости. Она постоянно с ним. И на хоккей его возит в коляске. Дочка учится в колледже. К сожалению, сдвигов к лучшему у Володи нет. Тяжело видеть его в нынешнем состоянии, очень тяжело.

- Он сильно располнел?

- Немудрено. Когда человек без движения, вес стремительно ползет вверх.

- О чем вы разговариваете?

- Вспоминаем старые времена, наши матчи за ЦСКА, сборную. Пытаюсь ему что-то напомнить, он кивает. Володя быстро устает. Да и с памятью проблемы. Но меня сразу признает.

- У Сергея Мнацаканова как дела?

- С ним близко не знаком. Знаю, что и у него перемен нет. Голова ясная, все соображает, а передвигается тоже в инвалидном кресле - перебит позвоночник.

- А что за авария была у Александра Черных, вместе с которым вас из "Химика" забирали в ЦСКА?

- Он разбился вскоре после победного чемпионата мира в Швеции. Сашка ехал со свадьбы сестры и врезался в столб. Хотя был трезвый. Черных прочили большое будущее, он ведь был в сборной и на Олимпиаде-88 в Калгари. Но после той страшной аварии не восстановился. Это какой-то рок - сколько наших хоккеистов в Воскресенске попадали в жуткие переделки. Черных, Слава Козлов, Ломакин…

Я тоже приключений на дороге не избежал. Ехал на своей новенькой "Волге" на тренировку. Вдруг какой-то идиот на 412-м "Москвиче" вылетел на встречную. Лоб в лоб. Счастье, что скорость была невысокая. На мне - ни царапины. А вот "Волгу" пришлось потом долго ремонтировать. Не представляю, как на ней я ухитрился дотянуть до базы - мотор едва не закипел. Все, что могло из-под капота вылиться на асфальт - вылилось. Был, кстати, еще случай, когда Боженька уберег.

- Что за случай?

- Мне было лет двенадцать, когда зимой с приятелем пошли на озеро рыбу ловить. И я провалился в прорубь. А мороз - градусов двадцать. Но испугаться не успел. Товарищ быстро сориентировался, протянул мне сачок - и я выбрался на лед. В воде провел меньше минуты. Тут же помчался домой, мама спиртом растерла, сделала горячую ванну, - я даже не заболел. Рыбачу с тех пор только с берега.

- Ловили вас, когда перемахивали через забор армейской базы в Архангельском после отбоя?

- Ни разу не спалился! Через забор, к слову, не лазил. Зачем - если там дырка была? Да и эти эпизоды можно пересчитать по пальцам. Некуда мне было бежать. Друзья и жена остались в Воскресенске - ночью без машины туда не доберешься. Вообще-то к тому моменту, когда попал в ЦСКА, я уже остепенился. Вот в детстве был та еще шпана! Хулиганил, из рогаток стекла бил в школе. Как-то с ребятами сорвал флаг с древком, - а мимо проезжал патруль. Милиционеры погнались за нами - слава богу, успели смыться. Воскресенск - город уникальный. У мальчишки там было две широкие дороги. Либо в хоккеисты идти, либо в бандиты. Я тоже мог скатиться на вторую дорожку, запросто. Но вовремя опомнился.

- Ваш портрет в школе висит?

- Раньше висел. А теперь не в курсе, давно туда не заглядывал.

- О судьбе бывшего партнера по "Квебеку" и сборной СССР Михаила Татаринова что-нибудь знаете?

- Перед Новым годом встретились на хоккее. Выглядит он, конечно, не очень. Работы нет. Сашка Семак ему помогает. Знаю, что Татаринов в тюрьме отсидел.

- По слухам, зарезал кого-то за карточный долг.

- Мне неудобно было расспрашивать его. А сам Миша сказал так: "Либо меня зарезали бы, либо я должен был зарезать…"

- С чего начались его проблемы в Америке?

- В "Квебеке" Татаринов еще держался. А когда обменяли в "Бостон", - сорвался. Запил. Да так, что не смог остановиться. Карьера пошла под откос. После этого и в России оказался никому не нужен.

- Хоть один хоккейный свитер сохранили?

- Свитеров осталось много. И олимпийские, и с чемпионатов мира, и с НХЛ. Давно хочу заказать рамочки и повесить их под стекло, но все руки не доходят. Пока просто лежат в шкафу. У меня еще клюшек полно. Собирал для сына с автографами звезд - Гретцки, Лемье, Мессье, Сакика…

- Большая коллекция?

- Штук пятьсот точно наберется.

- Где же их храните?

- Есть в кладовке специальный уголок. Правда, сын этими клюшками не проникся.

- Получается, зря собирали?

- Почему зря? Все равно память. Если будут проблемы с деньгами - можно на аукционе выставить. Тоже вариант.

…На прощание мы сообщили Каменскому, что за последние годы лицом он вовсе не изменился. Что было правдой. Или - почти правдой. Валерий усмехнулся: "Заморозили!"

Помолчал секунду - и впервые за вечер опечалился: "Это только кажется, ребятки…"

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Истoчник: Спорт-Экспресс